Милосердие выше правосудия. Русская стратегия Мы знаем Евгения Леонова как хорошего комика, но в жизни он был скорее трагик

Правила жизни:Е.Леонов - "Выше законов может быть любовь!Выше права - милость!Выше справедливости - прощение..."

Мы знаем Евгения Леонова как хорошего комика, но в жизни он был скорее трагик. С детства Евгений был очень застенчив, по жизни печален. Актер нуждался в обычном душевном тепле и понимании.

П ричем сам Евгений излучал добро и любовь, с успехом выплескивая нерастраченные чувства в кино. Когда становилось совсем грустно, Евгений писал "Письма сыну". Эту книгу можно назвать кладезем житейской мудрости.

Сегодня великого Евгения Леонова нет с нами. Но мы хотим вспомнить его непревзойденные высказывания, которые могут помочь нашим читателям принять важное решение, измениться, стать лучше и просто обрести жизненный ориентир.

Счастье — это когда утром хочется на работу, а вечером — домой. (фильм «33» )

Для кого-то Бог на небе, а для кого-то в собственном сердце. И этот Бог в сердце не даёт опуститься ниже определенного человеческого уровня... Он не позволит ударить ногой собаку, обидеть старика, плохо относиться к родителям. («Я Леоновым не стал, я Леоновым родился». Известия )

Через всю мою жизнь, как и через жизнь каждого человека, прошло столько лиц, людей. С кем-то сталкивался ближе, а с кем-то просто ехал в машине со съёмок. Но ведь каждый человек, если заглянуть ему в глаза, это целый мир. Будь восприимчив к этим мирам. Здесь начало искусства. («Письма сыну» )

Рабочий день у меня ненормированный. Порядка нету. От этого характер нервный, тяжелый для окружающих. Всё молчу. Молчу, когда надо говорить. Когда не надо, несу чушь. (фильм «Длинное, длинное дело» )

Мне лично почему-то кажется, что сама по себе политика — дело чистое. А вот насчёт людей, которые ее делают, — тут надо разговаривать. (из последнего интервью, 1993 г. )

Вообще-то, я думаю, совсем неспособных к добру людей нет. Бывает, что человек ожесточился и ему кажется, что в его душе нет места для доброты, но это ошибка, это временно: не совершая добрых дел, человек чувствует себя неуютно в этом мире. Из Письма сыну» )

Страх — это еще не слабость. Вот если страх заставляет тебя отступить, если ты бережешь свои силы и в результате уменьшаешься сам — это слабость. («Письма сыну» )

А чтобы знать жизнь — надо жить. Не беречь себя от конфликтов своих и чужих, не бояться опасности, риска, не искать пути полегче, не бежать от ответственности, не думать, что твоя хата с краю и что ветры времени тебя не коснутся. («Письма сыну» )

Есть ли в твоей жизни человек, перед которым ты не боишься быть маленьким, глупым, безоружным, во всей наготе своего откровения? Этот человек и есть твоя защита. («Письма сыну» )

«Тишина — это какое-то особое состояние мира и человеческой души. Мне кажется, мы себя чувствуем частичкой природы, каплей океана в тишине только. Вне тишины нельзя понять красоту». («Письма сыну» )

Апостола и евангелиста Иоанна Богослова называют апостолом любви за его любовь к Господу и любовь к людям. Жизнью своей он исполнил заповеди данные Христом: «Возлюби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей, и всем разумением твоим. И возлюби ближнего твоего, как самого себя». В этих двух заповедях весь закон и пророки, Ветхий и Новый Заветы, наше настоящее и будущее.

Любовь называют царицей добродетелей. Без неё не могут существовать все другие добродетели. Без любви они просто становятся пороками, страстями.

Вера без любви превращается в фанатизм, в обрядоверие, когда суббота заслоняет человека. Надежда без любви - отчаяние, печаль и уныние. Ум без любви - хитрость, а с любовью - это мудрость. Сердце без любви - камень или глыба льда.

Наш покойный Святейший Патриарх Алексий II сказал замечательные слова, просто потрясающие по своей силе: «Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, а выше справедливости лишь прощение!»

Любовь выше закона, выше правды и выше справедливости, ибо в основании милости и прощения лежит любовь, на ней и ей эти добродетели держатся. Поэтому справедливость без любви превращается в жестокость, милость в осуждение, а смирение без любви - лицемерие.

Как измерить любовь?
Любовь измеряется жертвой.
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. (Иоан. 15:13)

Потом подумала, теребя тёмный завиток волос над ухом, добавила:

– И им нельзя. И вам нельзя. Никому нельзя. Нечеловеческое это дело. Есть то, что выше справедливости.

Соловьёв понял: если он промедлит ещё минуту, – он или действительно придушит её, эту грязную, развратную полуодетую девку, или… Сойдёт с ума и расплачется, как ребёнок. Усилием воли он заставил себя успокоиться. Глубоко вздохнул.

Нет. Всё решено. Ведь она говорит с чужих слов. Поповские бредни…

Соловьёв помедлил мгновение. Потом решительно повернулся к двери, открыл её. И уж на пороге услышал:

– Не купили они меня. Они меня из тюрьмы… из Литовского замка освободили.

Он остановился, ожидая продолжения, но Настя молчала. Соловьёв невольно обернулся: оказывается, Настя беззвучно плакала.

– Почему же ты… если на НИХ работаешь, в полицию меня не отвела? – тихо спросил Соловьёв. – Или не застрелила?

Настя подняла заплаканное лицо:

– Чего вы такое говорите? Господь с вами. У меня ребёночек… На Васильевском, у чухонки. Если бы не ребёночек, – я бы лучше уж в Литовском замке осталась, чем согласилась шпионить…

На мгновение у него замерло сердце и стало невозможно вдохнуть. Страшным усилием он заставил себя отвернуться.

Поздно. Теперь ничего не вернёшь.

Он захлопнул дверь и побежал вниз по темной лестнице.

Часть вторая

КРОВЬ НАДВИГАЕТСЯ

Выше Закона может быть только Любовь, выше Права – лишь Милость, выше Справедливости – лишь Прощение.

Серафим Саровский.

ПЕТЕРБУРГ.

На крыше арки Главного штаба на корточках сидел человек в статском и глядел в бинокль вниз, на Дворцовую площадь.

– Не видно пока, – сказал он.

Второй выглянул из-за колесницы Победы, влекомой, по воле скульпторов Пименова и Демут-Малиновского, шестёркой коней. Этот второй тоже был в статском, но на пальто набросил овчинный тулуп, – здесь, наверху, ветер казался ледяным. Он тоже был вооружен морским биноклем и тоже время от времени оглядывал площадь.

– «Случайный элемент», – задумчиво проговорил он. – А знаете, барон, случайный элемент чаще попадает в цель, чем направленный. Таков, как говорится, неизъяснимый закон природы…

– А вот случайности-то нам и ни к чему, – буркнул первый. – Поэтому на природу мы уповать не будем.

Некоторое время они молчали. Аллегорическая фигура Славы, управлявшая колесницей, возвышалась над ними. А еще выше с клёкотом летал огромный чёрный коршун: его гнездо находилось где-то внутри повозки.

– Что, зябко, господин Жандарм? – спросил, наконец, второй.

– Да уж… – Жандарм не без зависти взглянул на собеседника снизу вверх. – А позвольте спросить, господин Литератор: где это вы такой славный тулупчик приобрели?

Литератор улыбнулся самодовольно:

– А вот представьте: у собственного дворника позаимствовал!

– Это как же?

– Спустился в дворницкую, гляжу – дворника нету, а тулупчик вот он, на гвоздике висит. Я его хвать – да к чёрному ходу, да дворами, и на Апраксин выскочил. Оттуда на Фонтанку, извозчика взял, вокруг квартала объехал. Остановился на Гороховой, где мой собственный извозчик ждал. Пересел… И, как говорится, – ищите ветра в поле-с!

Жандарм сказал сурово:

– Значит, тулупчик вы попросту сперли.

– Именно-с. Натуральным образом! – Литератор расхохотался сладким смехом.

– Н-да… – проворчал Жандарм, подняв воротник и туже натягивая на уши пуховую шляпу. – Петербургский воздух не весьма полезен для здоровья…

– А иной раз даже и смертельно опасен, – подхватил Литератор. – Особливо же вредны прогулки по петербургским площадям…

Он отнял от глаз бинокль, переглянулся с Жандармом.

– Уж это верно, – согласился тот. – Известно, чем закончилась зимняя прогулка покойного Николая Палыча… А уж на что крепкого здоровья был человек!

Литератор слез с колеса, присел рядом с Жандармом.

– Да и таганрогский воздух оказался не особенно здоров…

Жандарм, глядевший в бинокль, оторвался от окуляров.

– Э, батенька! И Александра Павловича вспомнили?.. Да вы опасный человек! А ведь статейки добрые пишете, о примирении… под псевдонимцем, правда…

– Это не я опасен. Это воздух в России опасен, – отозвался Литератор. – Особенно для самодержцев…

Тут они снова переглянулись, – и оба натянуто рассмеялись.

– Погодите-ка! – внезапно сказал Жандарм, приподнимаясь над парапетом. – Вон Государь!

Литератор подскочил, с жадным вниманием припал к окулярам.

– Ну, с Богом… Или не с ним?.. – Литератор криво усмехнулся.

По другую сторону колесницы Победы, под самым колесом, на овчинном полушубке лежал кудлатый, как пёс, мрачный человек. Он держал в руках винтовку Бердана и, расслышав последние слова Жандарма, приподнялся над парапетом.

Площадь лежала перед ним как на ладони. Разглядев высокую фигуру Государя, стрелок лёг, раскинув ноги, положил винтовку на скатанную шинель и прицелился.

Только самые близкие люди знали, что ежедневные прогулки государя – это не только дань этикету, и даже не забота о поддержании здоровья. Прогулки – это всё, что оставалось у императора в его единоличном распоряжении. Только во время прогулок он оставался наедине с самим собой и чувствовал себя внутренне свободным. Но только внутренне, не внешне: он знал, что охрана где-то поблизости, знал, что любопытствующая публика глазеет на него. Значит, и во время прогулки требовалось соблюдать протокольный вид. А именно: плечи расправлены, голова приподнята, шаг уверенный, чёткий. Маска. Броня.

Но думал он не о шаге, не о выправке, не о маске. Сейчас ему вспомнился почему-то эпизод из раннего детства. Эпизод этот вспоминался редко, но, вспомнившись, долго не шёл из головы…

АНИЧКОВ ДВОРЕЦ.

1821 год.

Гости прибыли, по меркам высшего света, не поздно, полуночи не было – самое время для балов. Цесаревич Николай Павлович услыхал, как Александра Федоровна гостей встретила – выпускниц-институток, а в их числе графиню Медем, особу важную и небесполезную для дома в обычных околодворцовых интригах.

Красивая, молодая Александра Федоровна представила гостей цесаревичу, девицы вели себя смело, но не дерзко, говорили по-французски. Вот эта графиня Николаю Павловичу особо и глянулась. Скромна, умна, предпочитает русский французскому, хотя свободно владеет и английским, – нарочно проверил. И, как обычно, когда гостям был рад, решил похвастаться наследником, первенцем. Повернулся к жене, спросил по-домашнему:

– Что Сашка? Спит?

– Спит, – ответила Александра Федоровна кратко. Не любила этих сцен, и хвастовства не любила. Мальчик как мальчик. Фанфары, рукоплескания – всё это ещё впереди. И интриги, и подглядывания, и нашёптывания: вся эта тайная дворцовая жизнь, неведомая остальной России.

– Спит – это не беда! – громогласно сказал Николай Павлович. И дальше сказал в любимом жанре – афоризмом: – Солдат должен быть готов к службе во всякую минуту!

Распахнул двери в детскую, отодвинул ширму, приказал зажечь свечи.

– Николя… Ты хоть барабан-то не трогай, – поморщилась Александра Федоровна. Ей и мальчика было жаль, и перед юными гостьями неудобно.

– Пустяки! Наш долг, романовский, таков – всегда, во всякую минуту…

Не договорил, полез к мальчику.

Александра Федоровна возражала, запрещала – Николай Павлович уже вытащил ребёнка из постели, фыркал: солдат, а кутают, как хилую барышню!

Рассказывают, что к императору Наполеону пришла мать одного солдата, осуждённого на смерть, и просила о помиловании.
— Он осуждён по справедливости! — сурово сказал император.
— Но я пришла просить не справедливости, а милости...
— Ваш сын не заслужил милости!
— Государь, — тихо сказала мать, — милость не заслуживается, её оказывают... Поэтому я и прошу о помиловании.

Эти слова тронули Наполеона, и солдат был помилован. Милосердие выше правосудия — по такому принципу судили и российские присяжные до 1917 года...

Всё это вспомнилось мне в связи с острой дискуссией о введении ювенальной юстиции в нашей стране. А многие ли в России имеют представление о том, что такое ювенальная (от лат. Juvenalis — юный) юстиция, т. е. система правосудия для несовершеннолетних?

Сегодня происходит значительный рост подростковой преступности. По данным МВД, случаи противоправного поведения несовершеннолетних выявляются в два раза чаще, чем у взрослых, особенно — тяжких преступлений против личности. Детская преступность возросла за последние пять лет в полтора раза, число несовершеннолетних, задержанных за правонарушения, увеличилось почти вдвое, — их больше миллиона.

Создаётся впечатление, что с детской и подростковой преступностью в РФ никто по-настоящему не борется, государственные органы для работы с несовершеннолетними правонарушителями абсолютно неэффективны. Вот и решили внедрить ювенальную юстицию, — мол, работаем, стараемся...

В чём суть ювенальной юстиции? Выделяют правонарушения, совершаемые детьми и подростками, в отдельную категорию, которой занимаются судьи, психологи и юристы, специализирующиеся исключительно на «детском вопросе». Будут и ювенальные суды.

Приверженцы этой юстиции уверены, что она позволит понять причины, побудившие подростка совершить правонарушение и ответить на вопрос: опасен подросток обществу или нет?

Есть в ювенальной юстиции ещё одно важное направление: защита прав детей от жестокости взрослых. К сожалению, это явление получает всё большее распространение. Ювенальная юстиция предлагает детям сообщать о жестокости родителей в спецорганы, представители которых будут иметь право вмешиваться в жизнь семьи, а если посчитают нужным, то и забирать детей из семей. Это может крепко ударить и по добропорядочным родителям.

Протоиерей Александр Новопашин, президент Новосибирского благотворительного фонда «В защиту жизни нерождённых детей», настоятель собора Св. Александра Невского пишет: «Благодаря деструктивной деятельности развратителей, скрывающихся под маской добродетелей, целомудрие сегодня воспринимается как крупный недостаток, как следствие комплекса неполноценности, отставания в развитии. А ранние половые связи, то есть, иначе говоря, половое распутство, расцениваются как вполне нормальное, современное явление.

Конечно, родители пытаются вмешиваться, но часто безуспешно. Но даже при достойном воспитании всё равно существует опасность, исходящая от окружения ребёнка. "Худые сообщества развращают добрые нравы" (1 Кор. 15, 33). И вот в такой ситуации, если добропорядочные родители будут проявлять настойчивость, дети начнут жаловаться на них в специально создаваемые для этого в школах ювенальные службы, дескать, родители не дают нам жить, как мы хотим, они ущемляют наши права. Думаете, не начнут? Начнут! И если сами дети не додумаются до этого, им подскажут взрослые. Уже есть целые предприятия, которые финансируются зарубежными организациями и активно продвигают ювенальную юстицию в России и, безусловно, заинтересованы в том, чтобы все её механизмы были задействованы.

В независимой Латвии произошёл такой случай. Мальчик двенадцати лет украл зарплату у матери-одиночки и просадил её в компьютерном клубе. Мать, ещё не вооружённая европейским ювенальным опытом, вооружилась ремнём. На руке у подростка остался синяк, который заметила учительница. Мальчик говорил, что побили его за дело, но его мнение уже никого не волновало. Представители компетентных органов отправили мальчика из школы в интернат и возбудили дело о лишении матери родительских прав. Несчастная женщина ежедневно ходила к интернату и тщетно вымаливала разрешить ей свидание с сыном».

Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель Московского храма Всемилостивого Спаса считает, что главная опасность введения ювенальной юстиции в том, что она изначально строится на провокации преступления. Ребёнок знает, что его конфликт с собственными родителями найдёт поддержку со стороны закона, государства, и делает, что хочет.

Это ли не разрушение семьи, отчуждение детей от родителей, причём отчуждение государством?

В настоящее время в российском праве нет такого термина, как «ювенальная юстиция», «ювенальный суд». Но российские приверженцы ювенальной юстиции считают, что нам надо перенести западный «высокоэффективный и гуманный» опыт на нашу почву. Практика же показывает: многое из того, что за последние десятилетия мы переняли у «цивилизованных стран», не только не прижилось в России, но принесло нам много вреда.

Теперь, когда в обществе идут горячие споры о введении ювенальной юстиции, хочется спросить: на каких принципах она будет выстроена?Либерально-демократических, где всё продаётся и покупается, или на евангельских ценностях?

Принцип христианского правосудия состоит в том, чтобы не столько покарать преступника, сколько помочь ему принести покаяние и исправиться.

О тех, кто стоит у власти и пишет законы, Спаситель говорил: «Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их» (Мф. 23, 4).

Как судить отцов и матерей, если зачастую они попали в беду совсем не по своей вине? Общество, которое ставит своей целью получение прибыли любой ценой, — не имеет будущего. Закрываются заводы и фабрики, сотни тысяч здоровых людей оказываются без работы, вымирают деревни, пустеют малые города. Дети, которые остались без надлежащего попечения, не могут жить, не совершая правонарушений.

Человек, воспитанный на ценностях такой системы, своими благими намерениями мостит дорогу в ад. Живя без Бога, он утрачивает жизненные ориентиры... Задумайтесь! Нужно ли создавать «систему защиты детей», не основанную на христианских моральных нормах?

Вот что говорит прп. Иустин Попович о любви. ( Преподобный Иустин (Попович).ПУТЬ БОГОПОЗНАНИЯ. Гносеология святого Исаака Сирина.)

"Из молитвы рождается любовь", как из веры рождается молитва. Добродетели единосущны между собой, поэтому и рождаются одна от другой. Л юбовь к Богу является признаком, что новая реальность, в которую человека вводят вера и молитва, намного лучше реальности предшествующей. Любовь к Богу и людям - результат молитвы и веры. Собственно, истинное человеколюбие невозможно без веры и молитвы.

В подвиге веры человек меняет мир: из ограниченного входит в безграничный, где жизнь не по закону чувственности, а по закону молитвы и любви. Святой Исаак особенно выделяет свое полученное благодатно-подвижническим опытом убеждение, что любовь Божия приходит от молитвы. "Любовь - плод молитвы" . Любовь может быть вымолена у Бога, но никак не может быть обретена без молитвенного подвига. Насколько человек верой и молитвой обретает познание Бога, настолько"любовь - дитя познания" .

Через веру человек отрекается от закона эгоизма, отрекается от огреховленной души своей; любя душу, он ненавидит грех в душе; молитвой он старается закон атеизма заменить законом теизма, страсти заменить добродетелями, жизнь по человеку заменить жизнью по Богу, и таким образом исцелить и оздоровить душу от грехов. Потому святой Исаак учит: "Любовь Божья заключается в самоотречении души".

Нечистота и недуг души - это неестественные дополнения души; они не являются составляющими ее сущности, "поскольку чистота и здоровье - царство души". Душа, недугующая от страстей, является самой подходящей почвой для взращивания ненависти, а "любовь можно обрести лишь тогда, когда душа исцелится".

Любовь от Бога, "так как Бог есть любовь" (1Ин.4:8); "кто обретет любовь, облечется ею у Бога". Бог не имеет границ, поэтому любовь безгранична и не знает меры. Кто любит через Бога и в Боге, одинаково любит всех без различия, и о таком человеке святой Исаак говорит, что он достиг совершенства. В качестве примера совершенной любви святой Исаак приводит желание святого Агафона: "Хотел бы найти прокаженного и взять тело его, и отдать ему свое".

В царстве любви исчезают антиномичные противоположности разума; подвижник любви предощущает райскую гармонию в себе и в мире Божьем вокруг себя, так как подвигом веры он вышел из своего эгоистического, соллипсистского ада и вошел в рай божественных ценностей и совершенства. Святой Исаак говорит: "Рай - это любовь Божия, в которой есть наслаждение всеми блаженствами". Не иметь любви Божией - это ад, "страдавшие в аду становятся страдающими от бича любви". Когда кто-то обретает совершенную любовь Божию, он обретает совершенство. Поэтому святой Исаак советует: "Надо прежде обрести любовь, которая является первичным созерцанием Святой Троицы".

Освобождаясь от страстей, человек постепенно освобождается от самолюбивого, эгоистического гоминизма и гуманизма, самолюбивой, эгоистической человеческости и человечности, выходит из сферы убийственного антропоцентризма и входит в сферу Троического Божества, где в душу человека нисходит великий, божественный мир, где противоположности и противоречия из категории времени и пространства перестают быть смертоносными и где ощущается победа над грехом и смертью.